Теория «созидательного разрушения»: как инновации лишают работы одних, чтобы сделать богаче всех. Разбираем работу Нобелевских лауреатов по экономике

На протяжении почти всей истории человечества быт одного поколения мало отличался от быта предыдущего. Изобретения случались, но были единичными явлениями. Ветряная мельница, тяжелый плуг или даже печатный станок улучшали жизнь, но не запускали цепную реакцию инноваций. Экономический рост случался редко, и никогда не длился долго.

А потом, около 200 лет назад, все изменилось.

Начиная с Промышленной революции в Британии, мир вошел в эпоху непрерывного, устойчивого роста. График ВВП на душу населения, веками почти плоский, резко пошел вверх. Это новые лекарства, безопасные автомобили, доступное образование и мгновенная связь. Что же произошло, какая сила превратила стагнацию в норму прогресса?

Нобелевская премия по экономике 2025 года была присуждена за ответ на этот вопрос. Работы историка Джоэла Мокира и экономистов Филиппа Агийона и Питера Хауитта, хоть и выполнены разными методами, указывают на один и тот же механизм. Этот механизм — технологические инновации, работающие по принципу «созидательного разрушения».

Два типа знания

Чтобы понять первопричину этого сдвига, нужно заглянуть в саму природу знаний. Джоэл Мокир разделяет их на два вида.

Первый вид — предписывающее знание. Это знание «как». Рецепт хлеба, чертеж корабля, инструкция по сборке чего-либо — все это примеры предписывающих знаний. Мастера и ремесленники веками накапливали такой опыт. Они знали, как получить результат, но часто не понимали, почему их методы работают. Инновации были результатом долгого перебора, удачи или случайного озарения. Они не были системой.

Второй вид — пропозициональное знание. Это знание «почему». Оно описывает фундаментальные законы природы. Почему сталь прочнее железа? Как давление пара связано с температурой? Это область науки, математики и философии. Долгое время это знание существовало в отрыве от практики, в умах ученых и в стенах академий.

Исторический прорыв, по мнению Мокира, произошел тогда, когда между этими двумя видами знаний возникла прочная обратная связь. Научная революция и эпоха Просвещения соединили теорию с практикой. Понимание законов термодинамики (знание «почему») позволило не просто удачно внести улучшение в паровую машину, а целенаправленно спроектировать более эффективную. В ответ практические нужды инженеров ставили перед учеными новые вопросы, побуждая исследовать дальше.

Возник самоподдерживающийся цикл: наука объясняла, как устроен мир, а инженеры и ремесленники, с помощью этих знаний, его меняли. Тут изобретения перестали быть единичными событиями.

Созидательное разрушение как двигатель прогресса

Если Мокир объяснил, откуда берется толчок для роста — полезное знание, — то Агийон и Хауитт построили математическую модель самого процесса. Они показали, что экономический рост выглядит стабильным только на поверхности.

Этот процесс они назвали созидательным разрушением.

Возьмем любой случайный рынок. Пусть на нем доминирует компания с лучшим на сегодня продуктом. Патент защищает её технологию, позволяя получать высокую прибыль. Но эта стабильность временна. Другие фирмы, видя этот успех, вкладывают деньги в исследования и разработки, чтобы создать нечто еще лучшее. Рано или поздно одна из них преуспевает. Новый, более качественный продукт или более дешевый способ производства вытесняет старого лидера.

Старая компания теряет рынок, ее технологии устаревают, рабочие места могут быть сокращены. Это и есть «разрушительная» часть. Но общество в целом выигрывает. Появляется новый, лучший продукт, рождается новая компания, экономика делает шаг вперед. Это «созидательная» часть.

Этот цикл безжалостен и бесконечен. Как только новый лидер занимает вершину, он сам становится мишенью для следующего поколения инноваторов. Именно ожидание временной монопольной прибыли заставляет компании рисковать и инвестировать в прогресс. Рост — это бурная череда взлетов и падений отдельных фирм, которая в сумме двигает всю систему вверх.

Рост — это не данность. Что может пойти не так?

Понимание этого механизма заставляет по-новому взглянуть на экономику. Становится ясно, что устойчивый рост — это не естественное состояние системы, а результат работы хрупкого механизма, который можно сломать.

Угроза №1: Ослабление конкуренции. Если на рынке появляется несколько сверхдоминантных компаний, они могут подавлять любые попытки конкуренции. Новым игрокам становится слишком сложно пробиться. Стимул к рискованным инвестициям в исследования и разработки ослабевает, ведь зачем пытаться свергнуть короля, если его трон неприступен? Процесс созидательного разрушения останавливается.

Угроза №2: Сопротивление переменам. Любая инновация создает не только победителей, но и проигравших. Новые технологии делают старые профессии и целые отрасли ненужными. Если проигравшие имеют достаточно власти, чтобы заблокировать изменения, прогресс остановится. Мокир подчеркивает, что открытость общества к переменам и наличие институтов, которые помогают сглаживать конфликты, — необходимое условие роста.

Угроза №3: Игнорирование социальных издержек. Процесс разрушения реален. Люди теряют работу. Навыки, которые они оттачивали годами, могут обесцениться в одночасье. Если общество не помогает этим людям адаптироваться — через системы переобучения, поддержки при поиске работы — возникает запрос на остановку прогресса. Правильная политика, как показывают исследования, заключается в том, чтобы защищать именно работников, а не конкретные рабочие места.

Работа лауреатов подводит к тому, что процветание последних двух столетий — скорее историческая аномалия, которую не стоит принимать как должное. Но мы знаем, как работает этот процесс и знаем что мешает его работе, а значит проще понять, какие решения принимать, чтобы он не остановился.